Оксана Галькевич: Я представлю нашего эксперта. В студии у нас сегодня гость, вице-президент Национального автомобильного союза Ян Хайцеэр. Здравствуйте, Ян, проходите, пожалуйста. Здравствуйте, доброе утро.

Ян Хайцеэр: Доброе утро.

Оксана Галькевич: Ну, вы, конечно же, в курсе того, как внедрялось это приложение в Москве, в Казани, как оно работало, слышали об этом опыте. Что думаете?

Ян Хайцеэр: Непростая история. Наблюдал за ней долго. К большому сожалению, не все сведения достаточно объективны. Иногда это решение спора между соседями, это не редкость, когда выбирается какой-то такой правильный ракурс и как бы видно, что машина стоит вроде бы как на газоне, но, если присмотреться, она находится не на газоне. И здесь ситуация неоднозначна по двум причинам, ибо...

Ну, во-первых, у нас камер фото- и видеофиксации на дорогах достаточно, это очень хорошая история, это работает, это способствует безопасности дорожного движения. А вот личный телефон, в отличие от камер фото- и видеофиксации, не является поверенным и сертифицированным средством, для того чтобы зафиксировать нарушение. И нет идеального того самого ракурса, с которого нужно снять, и, в общем, туда очень много попадает ненужного. И фактически вот этот сервис начинает захлебываться, и достаточно сложно понять, где правда, где ложь, а фактически людям автоматом приходят штрафы. И еще достаточно много придется поработать, для того чтобы это было корректно.

Оксана Галькевич: Сейчас будем разбираться в этой логике, да, потому что все-таки, если такое решение принимается, значит, там рассматривались и «за», и «против», в общем, взвешивались все эти аргументы и было по какой-то причине принято решение в пользу того, что все-таки запускаем в работу.

Ян, вы знаете, мы хотим сейчас запустить небольшой опрос среди наших зрителей, пока мы с вами беседуем: можно ли штрафовать водителей, друзья, вот только по анонимной фотографии, по фотоснимку из смартфона? Ваши ответы, «да» или «нет», присылайте, пожалуйста, на наш SMS-портал, мы в конце нашей беседы, в конце этого часа будем подводить итоги, посмотрим на самом деле, ваше мнение, такой замер проведем.

Смотрите, я еще посмотрела статистику, Ян, там все очень динамично, статистику по штрафам. Надо сказать, что там все очень динамично развивается, количество штрафов последние 4 года росло неуклонно, камер у нас становилось все больше, они становятся все техничнее. Сейчас на дорогах у нас, друзья, уже почти 23,5 тысячи камер, вот графика об этом, и именно с них все больше выписывается штрафов. Вот мы радовались какое-то время назад, да, что этих самых инспекторов на дороге становится все меньше, – протоколов от сотрудников ГИБДД стало на 7% меньше в прошлом году по данным за первое полугодие, это только за первое полугодие; я думаю, что по второму полугодию там еще более такая заметная динамика. Суммы, которые собирают с людей, они тоже, соответственно, растут: за тот же период больше 10 миллиардов рублей. Вот представляете, это в России нашли новую нефть, можно так сказать.

Ян Хайцеэр: Люди – это всегда новая нефть.

Оксана Галькевич: «Люди – это всегда новая нефть». Так, казалось бы, так уже и так, в общем, всего достаточно – зачем уходить, так скажем, вот в эту сферу, которая пока по крайней мере, вот как по вашему первому высказыванию, вызывает столько вопросов, столько каких-то вот сложностей в урегулировании вот этих вот ситуаций?

Ян Хайцеэр: Да, конечно, ситуация пограничная, потому что в суде сложно пока еще рассмотреть доказательную базу на основе смартфона, который является частной собственностью и, еще раз, не является тарированным прибором. Я так понимаю, что законодатели над этим работают.

Но тем не менее понятно, что в основном все вот эти фотографии, они с тем мест, не где висят камеры, а это со дворов, с каких-то закрытых территорий. Возможно, конечно, неплохо, когда и в процессе движения пытаются поймать какого-то нарушителя, зафиксировать нарушителя, но насколько быстрой будет реакция на отосланную фотографию, находясь в процессе движения, да и безопасно ли делать эту фотографию во время движения, для меня вопрос спорный.

На мой взгляд, камеры фото- и видеофиксации решают вопрос безопасности дорожного движения, они, бесспорно, нужны, что бы ни говорили. Понятно, что когда-то изредка бывают какие-то несправедливые штрафы, но их можно по крайней мере оспорить, это вполне себе реально. Но за последние годы можно обратить внимание, что люди стали гораздо сдержаннее, и вот эта привычка соблюдать правила дорожного движения, она все-таки погружается в наши головы.

Оксана Галькевич: Ян, порядка стало больше, я с вами согласна, я тоже водитель, автомобилист, езжу за рулем. Но надо сказать, что все-таки города, регионы отличаются по манере, по тому самому порядку: где-то его больше, где-то его по-прежнему меньше. В Москве-то, да, где уже, простите, под каждым кустом практически камера, на каждом дереве, на каждом столбе.

Ян Хайцеэр: Ну, у нас есть и на федеральных трассах, у нас есть и в малых городах. И в общем и целом муниципальные власти или городские власти малых городов в т. ч. заинтересованы, потому что это хорошие деньги в бюджет. Конечно, мы не должны делать камеры прямо таким источником дохода, вы как правильно сказали, «новая нефть», но тем не менее пополнение бюджета вполне себе серьезное.

Оксана Галькевич: А вот по поводу, кстати, пополнения бюджета – вот это прямо деньги, которые штрафами собираются, они напрямую идут в этот муниципалитет? Вы сказали про малые города – так бы они все уже бросились, в малых городах с деньгами-то как раз проблемы...

Ян Хайцеэр: Да. Если штраф выписан местной властью, то, соответственно, деньги попадают в бюджеты городов. Если штраф, постановление о штрафе выписано федеральными службами, то, соответственно, штраф попадает в целом в государство. И потом уже вот эти штрафы, как правило, должны распределяться и идти на ремонт дорог, тротуаров, и такое постановление еще действует с 2019 года. Насколько это корректно происходит, мне сложно судить, но...

Оксана Галькевич: Вы знаете, мне тоже сложно. Я как автомобилист, я сейчас пытаюсь совместить, значит, картину: вот места, малые города какие-то, знаете, удаленные от мегаполисов, где много камер, но плохие дороги. Где деньги, Зин, Ген и все прочие люди?

Ян Хайцеэр: Да. Иногда дорога федеральная, а местные дороги, соответственно, на них не хватает денег, и сборов этих, вероятно, не хватает. Конечно, власть там, может быть, как-то, каким-то другим образом распределяет, потому что такое количество необходимого, на что нужно потратить эти деньги, что местные власти находятся в растерянности, и, видимо, в наши самые дорогие дороги в мире что-то не попадает.

Оксана Галькевич: Очень рады просто, так «растерялись», что очень рады и не знают, куда эти деньги потратить.

Ян Хайцеэр: Да.

Оксана Галькевич: У нас есть звонки от наших зрителей, давайте поговорим. Ирина, Москва. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Доброе утро.

Оксана Галькевич: Доброе.

Зритель: Что хотела сказать? Я, например, против анонимных фотографий. Во-первых, анонимно если даже вы будете кого-то снимать на трассе, вы будете сами нарушать правила дорожного движения, т. е. смысл на кого-то капать и самому же нарушать.

Оксана Галькевич: Создавать какую-то опасную ситуацию на дороге и для себя, кстати, тоже, и для других участников движения, да.

Зритель: Да-да-да, это во-первых.

А во-вторых, если уж мы говорим о парковках, действительно, обжитые дома и районы Москвы, они уже не предусматривают такое количество машин. Но тогда власти должны сделать что-то для самих водителей, чтобы не прятались где-то. А нам негде! Если подъезжает такси, которое даже не может остановиться перед человеком, люди запрыгивают в такси, хотя это сфера услуг, т. е. мы можем быть с сумками, с чемоданами, с чем угодно. А вот кого бы я лишала навсегда прав – это пьяных за рулем, пожизненно бы сразу лишала и изымала бы средства, кстати, в счет государства.

Оксана Галькевич: Так... Ирина, мы поняли, вы так решительно настроены. Спасибо вам за ваш решительный звонок и высказывания в прямом эфире.

Давайте сразу Марий Эл, вот интересно, мегаполис и Марий Эл, может быть, разные мнения. Татьяна, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, доброе утро.

Оксана Галькевич: Доброе.

Ян Хайцеэр: Доброе.

Зритель: У меня вот такой есть вопрос. У нас был штраф якобы, да, с меня сняли 500 рублей за превышение скорости. Но в интернете, ну где обычно штрафы пишут, в списках нас не было, письма нам с ГИБДД не пришло, от судебных приставов письма нет, но деньги с карты сняли.

Оксана Галькевич: Так вот, вот так. Я попрошу нашего эксперта прокомментировать. Спасибо, Татьяна.

Ян Хайцеэр: Как вариант я могу предположить, что у нас немало мошенников, которые пытаются нажиться на честных гражданах, и в век «цифры» это мошенничество нередкое. Но если же это законный штраф, то прежде всего посмотрите, зайдите в личный кабинет на Госуслуги, там всегда этот штраф должен быть. Но бывает, и тоже не приходит, и в таком случае я бы обратился в орган, выписавший штраф, с претензией и выяснил вопрос, откуда пришел штраф.

Потому что я вам сейчас ответить не могу, полагаю, что было бы правильно просто написать по адресу, откуда пришел штраф, потому что выяснить надо, а вообще реальный он, законный он, а может быть, это действительно мошенники. Поэтому просто надо разобраться.

Оксана Галькевич: Ян, скажите, но ведь, слушайте, можно же и у банка тоже спросить, откуда пришел штраф, они ведь не могут просто так списывать деньги, просто так, они должны действовать по предписанию определенной структуры?

Ян Хайцеэр: Совершенно верно. Но списать просто так штраф могут через судебных приставов, поэтому там уже надо идти по цепочке. Но прежде всего нужно разобраться. Я не могу... Просто я не понял вопроса – его автоматом списали по решению суда, или же его просто списали без решения суда? Вот ситуация не очень понятная. Еще раз: обратитесь к тому, кто выписал этот штраф, и тогда вы получите понятный результат.

Оксана Галькевич: Вы знаете, вопрос такой по камерам и по смартфонам. Вот смотрите, нагрузку таким образом пытаются распределить, что часть функций инспекторов и часть функций видеонаблюдения, которые сейчас выполняют камеры, перекладывают на простых обывателей, которые пользуются смартфонами, вот как мы с вами: у вас есть смартфон, у меня смартфон. Может, это связано с какими-то, не знаю, санкционными историями? Это же все, камеры где собираются, как их обслуживать? Может быть, с этим сложности?

Ян Хайцеэр: Еще раз...

Оксана Галькевич: Я набрасываю на вентилятор, друзья, пытаюсь понять логику.

Ян Хайцеэр: Да. Вот лично мое мнение, что я бы не доверял «добропорядочным гражданам» вершить правосудие. Не всегда камера является, вот эта съемка является справедливой. Знаете, топором можно колоть дрова, а можно ударить по шее, простите.

Оксана Галькевич: Случайно...

Ян Хайцеэр: Да, случайно, абсолютно случайно. Вот насколько объективно и правомочно, мне кажется, что это вопрос очень сложный, и отдавать вот вершить правосудие фактически гражданам я бы не стал. Еще раз скажу, что предупреждение, возможно, звонок в полицию о том, что, например, какой-то автомобиль агрессивно едет по дороге, – ну позвоните, предупредите. Очень правильно говорила женщина, что, когда вы снимаете, вы, собственно говоря, подвергаете опасности и себя, и окружающих. Ну ладно, если это делает пассажир, а если это делает человек за рулем?.. Когда...

Оксана Галькевич: Ян, хорошо, вот мы с вами, знаете... А это не звучит как «за все хорошее против вот этого плохого», а? Ну хорошо, позвоним в полицию – а что-то будет сделано? Вот едете вы за рулем, да, рядом с вами жена, впереди вас негодяй какой-то, который всех там подрезает, создает опасную ситуацию. Жена позвонила, пока вы рулите, говорите: «Набери, позвони», – вы как думаете, этого человека, негодяя поймают где-то?

Ян Хайцеэр: Вы знаете, есть вероятность, что поймают. Сегодня за нами следят камеры, есть такая система «Поток», которая может отследить любые автомобили, она работает еще там с 1990-х гг., данные поступают в МВД. Есть обычные камеры фото- и видеофиксации, по которым точно так же можно наблюдать, их очень много и они работают.

Мы и говорим, что инспекторов на дороге стало гораздо меньше, нам их даже иногда не хватает, потому что мы хотим увидеть на дороге в сложной ситуации регулировщика, т. е. человека, который помогает управлять дорожным движением. Камера же только фиксирует нарушения и выполняет такую репрессивную меру, а помощника от камеры мы не получим, помощник – это только в виде инспектора, который приехал на аварию, который разрулил сложную ситуацию.

И здесь бы как раз я на уровне государства задумался бы и прибавил количество этих людей, функция которых не должна сводиться к проверке документов. Если больше... Я бы увеличил штат сотрудников ГИБДД, а его все время сокращали, сокращали, сокращали... Вот мы поставили 10 камер – 5 сотрудников убрали; поставили еще 10 – еще 5 сотрудников убрали. И на мой взгляд, это неправильно.

Оксана Галькевич: Слушайте, Ян, а мы не знаем, как сейчас пойдет ситуация. Смотрите, допустим, широко внедряется работа этого приложения, огромный вал обращений по нарушениям от обычных граждан – кто-то же должен проверять это, причем обладая комплексом специальных знаний, это должен быть тот самый сотрудник ГИБДД. Но просто он уже не на улице с жезлом, он вот уже где-то в кабинетах «фоточки» сверяет.

Ян Хайцеэр: Да. У нас есть сотрудники ГИБДД, которые ставят свою подпись над этим самым репрессивным документом. Но я вам точно говорю, что сотрудник не способен обработать за одну минуту тысячи и тысячи документов, физически это невозможно, поэтому очень часто фактически подписывание вот этого штрафа происходит автоматически. Поэтому и случаются ошибки, потому что камера же не идеальна, хотя она совершенствуется и совершенствуется, это такой все-таки искусственный интеллект, который иногда работает даже лучше, чем человеческий мозг, по крайней мере быстрее, но все-таки проверка человека и господство человека над механизмами еще пока сохраняется. И инспектор физически не может справиться.

Точно так же и на дороге: ну камера же у вас не будет разруливать сложную ситуацию, камера не будет разруливать того момента, когда случилась какая-то авария... Что у нас происходит? У нас приезжает инспектор, который начинает разбирать эту аварию. А нужно, может быть, еще пару человек, которые будут регулировать движение, для того чтобы люди быстрее объезжали эту аварию. Я много встречал случаев в разных странах, да, когда вот такая история, как авария, обеспечивается бо́льшим количеством сотрудников полиции, да, они регулируют, они проталкивают пробку, они помогают людям, т. е. вот такая на самом деле гуманитарная функция.

А в нашем же случае что происходит? Произошла авария, мы начинаем объезжать, заезжаем там где-то за сплошную, еще что-то, нарушаем правила, получаем этот штраф... Мы его можем оспорить на самом деле, если кто-то захочет, потому что иногда люди просто не хотят оспаривать мелкие штрафы, а такая возможность есть.

Оксана Галькевич: Подождите, люди пишут, я прошу прощения, слово такое резкое, но вот оно: «Задолбаешься деньги возвращать даже с исполнительным листом, не то что что-то оспаривать».

Ян Хайцеэр: Я согласен...

Оксана Галькевич: Замучаешься бегать по кабинетам, «пыль глотать».

Ян Хайцеэр: Да, такая возможность есть, многие ею не пользуются, потому что мучаются, особенно если уже все это попало к судебным приставам, не пришло письмо, не пришло оно в электронном виде, пропустили, и это мучение для людей. Поэтому регулировщики на дороге нам по-прежнему нужны.

Оксана Галькевич: Сергей из Москвы, давайте с ним побеседуем. Сергей, здравствуйте. Что вы думаете?

Зритель: Доброе утро.

Оксана Галькевич: Доброе.

Зритель: Ну, по поводу фотографий. Дело в том, что сама фотография, она не может давать полный объем данного нарушения, т. е. должно быть видео нарушения. Потому что он сфотографирует, а потом поймите, как, что эта машина нарушила или не нарушила. Поэтому я против, конечно. И тем более, сами понимаете, человеческий фактор много влияет: кто-то кому-то не уступил там, перестроение или еще что-то, и каждый водитель будет... Это просто забьет это... Не будет работать эта система.

Оксана Галькевич: Ну понятно, да. Сергей, спасибо большое.

Вот, вы знаете, нам пишет Воронежская область: «Я против таких «доброжелателей». Я профессиональный фотограф, при желании могу сделать любой ракурс».

Ян Хайцеэр: Абсолютно верно.

Оксана Галькевич: Собственно, то, о чем вы в самом начале сказали. Но здесь ведь нужно еще, наверное, поговорить о том, какие, собственно, нарушения будет разрешено фиксировать через это приложение. Может быть, это будет не в потоке движущихся автомобилей, а может быть, что-то, связанное с парковкой, например? Здесь как-то меньше вариаций? Или, вы думаете, тоже?

Ян Хайцеэр: Пока все что угодно. В основном по крайней мере те фотографии, преимущественно те фотографии, которые, например, присылались «Помощнику Москвы», они были связаны с парковкой на тротуаре, на газоне. Иногда, я уже начинал с этого говорить как раз, не очень понятно, а правда ли, что машина стоит на газоне, потому что можно, вот правильно человек сказал, выбрать такой ракурс, что спор между соседями прекратится после получения этого штрафа. И идет вал таких фотографий от «доброжелателей», и с ними просто сотрудники не справляются, здесь же тоже не интеллект искусственный работает, здесь работают живые люди. Поэтому это очень такая скользкая тема.

На мой взгляд, любые правонарушения, если они являются правонарушениями, должны фиксировать профессионалы, которые знакомы с законами, обличенные властью. И вот здесь я бы не стал заниматься таким народным движением, мы это, по-моему, проходили. По крайней мере, на мой взгляд, власти муниципальные довольны этим приложением, потому что увеличивается количество штрафов, поступления в бюджет, а в большинстве своем люди, по крайней мере те, которые находятся за рулем, им эта история не очень нравится. Не потому, что они могут улизнуть от нарушения, – именно потому, что некоторые граждане как раз пользуются этим правом, и не очень корректно.

Оксана Галькевич: Чистоплотно, так скажем.

Ян Хайцеэр: Да.

Оксана Галькевич: Ну разные есть люди, слушайте, действительно так: есть люди приличные, есть не очень приличные, взрослые мы с вами люди, разных встречали.

Анатолий из Орловской области. Здравствуйте, Анатолий.

Зритель: Здравствуйте.

Я хотел бы высказать свое мнение. Ведущая, вы и гость, я считаю, неправы насчет того, что ни один нормальный шофер не будет снимать на телефон или что-то там. На это есть регистратор или пассажир, например. Ну нормальный шофер не будет снимать какое-то нарушение с телефона. И много есть таких нарушений, которые может снять пешеход, передать все это в ГИБДД, и пускай там разбираются. Вот такое мое мнение.

Оксана Галькевич: Да, спасибо, спасибо большое.

Ян Хайцеэр: Ну, я как раз и говорил о том, что, наверное, водитель не будет снимать... Но все-таки приборы, которыми делаются эти съемки, не являются сертифицированными для этого вида деятельности, а значит, не тарированы, т. е. их качество работы никем не подтверждено. Камера же фото- и видеофиксации – это прибор, который сертифицирован и тарирован.

Оксана Галькевич: Вот давайте по поводу сертификации и прочих юридических тонкостей поговорим с нашим следующим собеседником, который подключится к нам в прямой эфир, – Игорь Стремоусов, адвокат. Игорь, здравствуйте.

Игорь Стремоусов: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Вот вы слышали, да, аргументы нашего гостя в студии, хотим от вас тоже услышать оценку по поводу вот сертифицированности. Наверное, вот это время от начала, от поручения президента, условно говоря, и от того, когда начнет действовать приложение в стране, оно и дается для того, чтобы какие-то юридические изменения внести в законодательство?

Игорь Стремоусов: Безусловно. Если мы говорим о сертификации оборудования, то мы прежде всего подразумеваем в первую очередь защиту населения, поскольку если мы будем с вами использовать любое другое, иное оборудование в свободном порядке либо так, как мы считаем нужным, то, скорее всего, это правило превратится в достаточно серьезные бардаки, с которыми придется разбираться и в административном, и в судебном порядке. Поэтому мы считаем, что...

Оксана Галькевич: А как это сделать, смотрите, в таком массовом режиме? Ну действительно, ведь частный смартфон, вот у меня телефон здесь на авиарежиме в студии, вот это просто телефон. Ну что здесь? Ну вот как его сделать сертифицированным устройством для фиксации нарушений в отношении других граждан? Как это может быть? Как это вообще в законе может быть оформлено? Вот вы как юрист что скажете?

Игорь Стремоусов: Вы знаете, я сомневаюсь, что по этому пути пойдет законодательство. Скорее всего, будет речь идти именно о специальных средствах фиксации, для того чтобы определить в итоге, какими можно фиксировать, какими нет.

Оксана Галькевич: Ага.

Игорь Стремоусов: Что касается самого механизма, когда это может быть использовано, я не знаю, кем-либо угодно, кроме представителей служб, власти и т. д., то вопрос, честно говоря, требует проработки. Мы с вами уже тоже говорили о том, что здесь важен человеческий фактор. Но для того, чтобы поставить, скажем так, в какие-то рамки эту деятельность, нужно выработать четкие критерии, при которых мы можем признавать видеосъемки действительно фактом фиксации правонарушения, при которых или при других обстоятельствах такие съемки признавать будет нельзя.

Почему? Потому что здесь, если мы на законодательном уровне с вами разрешаем съемку любым средством и любым лицом, то в данном случае самим законодателям, самим службам и тем, кто выносит постановления о штрафах, придется проводить огромнейшую работу, для того чтобы вообще дать оценку этому видео...

Оксана Галькевич: Во-о-от.

Игорь Стремоусов: ...можем мы его использовать как подтверждение или не можем использовать как подтверждение совершенного правонарушения.

Оксана Галькевич: Собственно, то, о чем я и говорила: мы еще не знаем, меньше ли станет сотрудников ГИБДД в нашей стране в результате такого нововведения, может, их, наоборот, станет больше, просто в кабинетах.

Скажите, пожалуйста, Игорь, а мы пионеры в такого рода использовании приложений вот в таких целях? Или, может быть, где-то в мире уже что-то подобное есть и вот активно используется?

Игорь Стремоусов: Ну, вы знаете, здесь я бы хотел отметить, что, может быть, подобные приложения все-таки обусловлены веяниями западных правил, поскольку, допустим, в Германии достаточно активно используются фото- и видеоматериалы, которые присылает население. Честно говоря, я не осведомлен о правовом механизме и подробностях о том, как в данном случае используется, но тем не менее этих видео- и фотоматериалов оказывается достаточно для того, чтобы хотя бы начать расследование. То есть если у нас будет механизм внедрен исключительно для того, чтобы начать расследование, то, может быть, это может быть как-то разумно использовано в обществе. То есть хорошо, получили сигнал, отреагировали на него...

Вот, кстати, важным будет то, что, может быть, оперативные службы будут реагировать быстрее и чаще. Может быть, для этих целей это будет достаточно полезным. Но для того, чтобы однозначно сделать вывод о том, что человек нарушал, человек заслуживает ответственности, наверное, такого видео будет или недостаточно, или следует ограничить сферу возможного использования вот такого видео- или фотоматериалов. То есть нужно обязательно сначала расследование, а потом уже вывод об ответственности.

Оксана Галькевич: Да. Слушайте, опротестовать на самом деле что-то подобное будет довольно сложно, да? Попробуй, во-первых, найди этого человека, который там составил этот, я не знаю, «народный протокол» в качестве народного инспектора, попробуй докажи, что твоя машина, например, сдавала назад в этот момент, а не стояла, не была припаркована, ну условно говоря, в такой ситуации. Очень-очень много каких-то ситуаций, очень много сложностей, которые уже вот сейчас видны, могут оказаться в т. ч. в зоне вашей работы, к вам будут обращаться с этими вопросами.

Игорь Стремоусов: Абсолютно точно. И позвольте мне еще добавить: ведь у нас в практике есть абсолютно простые примеры, которые на сегодняшний день усложняют, в общем-то, жизнь, допустим, водителям. Я вам приведу один из простых примеров, который распространен в т. ч. и в административной, и в судебной практике. Допустим, вам вменяют правонарушение, вы видите какой-либо фото- или видеоматериал в постановлении. Но оказывается, что, когда вас фотографировали те же инспекторы, они взяли и обрезали из этой фотографии окружающую обстановку.

Оксана Галькевич: Да.

Игорь Стремоусов: А иногда именно от окружающей обстановки зависит вывод, нарушили вы или не нарушили. И вот в дальнейшем, у меня...

Оксана Галькевич: Да, прервалась связь. Ну понятна логика, мысль ясна. Спасибо. Игорь Стремоусов, адвокат, был у нас на связи. Подхватывайте, Ян.

Ян Хайцеэр: Мы абсолютно схожи, собственно говоря, во мнении, потому что вот этот материал, видео, может рассматриваться только по решению судьи, когда выносится решение о какой-то репрессивной мере. Но дело в том и опасность в том, что когда приходит эта фотография, то штраф выписывается автоматически, без решения суда, т. е. на основании какого-то телефона или видеорегистратора в определенном ракурсе, получается, автоматом человек, виноват он или не виноват, без какого-то расследования, автоматически приходит штраф. И вот в этом как раз вся основная проблема.

Оксана Галькевич: Но я все равно, Ян, пытаюсь понять, в чем была логика власть предержащих.

Ян Хайцеэр: Мы точно...

Оксана Галькевич: Вот смотрите, «что немцу хорошо, то и нам может быть хорошо», решили там, например?

Ян Хайцеэр: Возможно...

Оксана Галькевич: Работает в «Ойропе», значит, и у нас... Чем мы хуже?

Ян Хайцеэр: Коллега очень правильно говорит, что если какие-то сложные случаи и дело попадает в суд, то судья может рассматривать это видео как доказательную базу, но только по своему решению, он принимает это решение. Нельзя по этому видео или фото автоматически выписывать штраф. Только судья принимает это решение. Или же мы с вами будем пользоваться одинаковыми смартфонами все, в которых будет прошито: вот этот прибор сертифицирован...

Оксана Галькевич: Хочешь стать народным инспектором – купи специальный прибор.

Ян Хайцеэр: Да, абсолютно верно.

Оксана Галькевич: То, о чем, собственно, нам сказал Игорь. Жаль, что связь прервалась.

У нас много звонков, друзья, давайте послушаем наших зрителей. Виктор из Московской области. Здравствуйте, Виктор.

Зритель: Добрый день.

Оксана Галькевич: Добрый.

Зритель: Вы знаете, я по поводу фиксации.

Оксана Галькевич: Да.

Зритель: Вот 10 января на площадке, на стоянке Белорусского вокзала я буквально стоял минут 30 и не мог оплатить, сайт не принимал деньги. Подошел к другому водителю, он говорит: «У меня то же самое, виснет». Но зато через пару-тройку дней мне пришел штраф 5 тысяч.

Оксана Галькевич: Во-о-от, кстати.

Зритель: Вот это и фиксация, говорите.

Оксана Галькевич: Во-о-от, зафиксировали так зафиксировали. Нет чтобы порядок навести в том, как система и связь работает...

Зритель: Ну, понимаете, непонятно, кто отвечает за эту стоянку, куда можно позвонить пожаловаться, понимаете, в чем дело?

Оксана Галькевич: Ага. Понимаем, понимаем. Спасибо, Виктор.

Ян Хайцеэр: Парковка – это вообще другая статья, здесь даже ГИБДД за нее не отвечает, это только муниципальные власти...

Оксана Галькевич: Ну, все равно сценарий понятный, он может повториться и вновь.

Ян Хайцеэр: Да, и можно, особенно если это было у ряда граждан, вы знаете, действительно есть опыт, когда эти штрафы отменяют, что где-то был сбой в системе и люди не могли заплатить, так есть.

Оксана Галькевич: Ну то есть можно попробовать как-то...

Ян Хайцеэр: Если побороться... За 5 тысяч я бы поборолся.

Оксана Галькевич: Я бы тоже поборолась за 5 тысяч рублей, не лишние совсем, Виктор.

Юрий из Петербурга, здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Я сам хожу пешком, инвалид, больные ноги у меня. Но я замечаю одно: сегодня никто этих камер не боится. Богатые особенно, на богатых машинах, заплатят сколько угодно, им все равно. Нередко случай, когда на перекресток выскакивает дорогая машина, уже красный горит, не желтый, а красный, и им наплевать. Чаще всего, к сожалению, это женщины делают на дорогих машинах.

И еще одно. Я не знаю, как в Москве, а у нас в Санкт-Петербурге полицейских на улицах вообще не видно ни на сложных перекрестках, ни на простых. Даже машины ГАИ, которых раньше было очень много, сейчас очень редко. Я пару раз останавливал такую машину, я думал, они меня убьют. Зато троллейбусная остановка забита частными машинами, понимаете. Они не хотят работать по-человечески. Либо им денег мало платят, либо у них нет никакого морального контроля в своей организации. Я за то, чтобы на сложных перекрестках обязательно стояли, как раньше, регулировщики, тогда все-таки они остерегаются нарушать.

Оксана Галькевич: Да, Юрий, спасибо вам большое. Ну, как мне кажется, моральные принципы, моральные вот эти вот критерии, они слишком сложно, знаете... Регулировать должны все-таки какие-то рамки юридические...

Ян Хайцеэр: Я полагаю, что в первую очередь должен быть профессиональный навык. Бесспорно, я в очередной раз согласен с тем, что нам нужны на дороге инспекторы, особенно в час пик, и это не только должны быть люди, которые проверяют на состояние какого-то опьянения и проводят проверку документов, а именно люди, которые профессионально регулируют дорожное движение.

Оксана Галькевич: Ян, мало времени у нас остается, совсем коротко: скажите, как думаете, когда приложение внедрят повсеместно, оно будет активно использоваться?

Ян Хайцеэр: Уверен, что будет активно...

Оксана Галькевич: А, у нас время еще есть.

Ян Хайцеэр: И фактически те, кто будут обрабатывать и следить за качественной работой этого приложения, могут захлебнуться от потока информации, которая будет поступать.

Оксана Галькевич: Отбоя не будет, да?

Ян Хайцеэр: Да. У нас «доброжелателей» очень много в стране...

Оксана Галькевич: Время у нас есть, нам добавили, да, мы успеваем еще выслушать, друзья, звоните, продолжайте, Татьяну из Кемерово. Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я хотела бы вот такой вопрос еще. Ну, не прозвучало, может быть, я не услышала, но не прозвучало у вас... Вот почему хочется заснять вот едущий впереди автомобиль или только подъехавший? Потому что номера у него сзади не видно вообще. Это не просто свежим снегом заметено, а прямо грязное все это, застывшее. И тогда, может, получается, что обогнать этот автомобиль, думаешь, может быть, впереди этот номер видно, – впереди тоже этого номера не видно.

Так вот хочется, действительно, что мы работников, сотрудников ГИБДД не видим на дорогах, если видим, то очень редко, и поэтому вот хочется заснять и выложить, чтобы немножко обратили внимание на такие машины, которые, совершив аварию, они уедут, ты даже знать не будешь, кто вот совершил, кто виновен в этом, и потом долго разбираться...

Оксана Галькевич: А скажите, пожалуйста... Вы знаете, Татьяна, я хочу еще вот закинуть удочку на такой момент. Нам многие пишут, что одно дело, когда ты знаешь автора жалобы, так скажем, другое дело, когда это все анонимно поступает в систему. Вот вы, допустим, увидели вот такую вот ситуацию, которой вы недовольны на дороге, – вы готовы сообщать об этом, полностью подписавшись, условно говоря, со своими выходными данными, что это «я, Татьяна из Кемерово, такая-то, такая-то, паспортные данные, проживающая (ну я не знаю, как-то там это оформляется), возмущена тем, что человек передвигается по дороге с грязными, немытыми номерами, создает аварийную ситуацию»? Вы так готовы участвовать? Или вот только «анонимненько»?

Зритель: Если бы я не сомневалась, что мне может прилететь за это, вот тогда я бы, конечно, писала. Потому что не застрахован от того, что... Как наши, уж если даже они вот так запросто нападают потом, просто там что-то снимают, и то нападают, а что может быть с твоим автомобилем и что может быть с тобой, точно не знаешь.

Оксана Галькевич: Понятно. Спасибо, Татьяна.

Ян Хайцеэр: На самом деле, если вы зарегистрировались в этом приложении, если вы делаете снимок со своего смартфона, вы не можете абсолютно быть анонимны.

Оксана Галькевич: О-о-о. Какого момента мы коснулись!

Ян Хайцеэр: Вы в любом случае идентифицированы, потому что у вас есть SIM-карточка, паспортные данные – в общем, все, что с этим связано. В системе регистрироваться, соответственно, вы тоже там оставляете след. Сегодня, в век цифровизации, быть невидимым сложно. Мы по улице идем, за нами уже камеры следят.

Оксана Галькевич: Это правда, да.

Ян Хайцеэр: Не хватает только репрессивных мер для пешеходов, я бы ратовал за это.

Оксана Галькевич: А, вот так.

Ян Хайцеэр: Тогда бы и аварий было тоже меньше.

Оксана Галькевич: Слушайте, у каждого свои какие-то, знаете...

Ян Хайцеэр: Нет...

Оксана Галькевич: Вот нам позвонил Юрий из Петербурга, сказал, что женщины там подрезают, – меня аж прямо, знаете, моя пролетарская женская ненависть так поднялась. Я все-таки за то, чтобы статистически, математически подходить к такого рода фиксациям.

Ян Хайцеэр: Ну, за рулем все одинаковы, здесь нет никакого, женщина или мужчина – водитель за рулем находится, поэтому к какому полу он принадлежит, совершенно не имеет...

Оксана Галькевич: Но по статистике женщины реже нарушают...

Ян Хайцеэр: Реже нарушают, но их и меньше, пока еще меньше за рулем, поэтому и статистика такая. Это не важно. Но важно, что нередко пешеходы провоцируют какие-либо аварии, и здесь уже ничего сделать нельзя. И у нас точно так же, мы же сегодня с вами не поговорили о средствах индивидуальной мобильности, от которых у нас волосы становятся дыбом, после их нарушений...

Оксана Галькевич: Это самокаты, вот эти все доски, колеса какие-то...

Ян Хайцеэр: Это самокаты, эти велосипеды, это курьеры... И сегодня это провокаторы огромного количества аварий, а с ними фактически невозможно работать, они не поддаются никаким репрессивным мерам.

Оксана Галькевич: Мы неоднократно это обсуждали в нашем эфире в том числе, сейчас у нас просто несколько другая была тема, мы ее ограничили вот этим вот вопросом.

Мы спрашивали вас, друзья, можно ли штрафовать водителей по фотографии? Вот смотрите, что у нас получилось. Подсказывайте... Так, 28% считают, что вполне допустимо, 72% – «нет». Ну, мы можем считать, что приложение будет активно использоваться, уже даже по нашему опросу видно.

Ян Хайцеэр был у нас сегодня в студии, вице-президент Национального автомобильного союза. Спасибо вам большое, Ян!

Ян Хайцеэр: Всего доброго.

Оксана Галькевич: Спасибо вам.